Убийство в Рабеншлюхт - Страница 77

— Не найдешь, — вздохнул Альфонс. — Этот жетон мне талисманом был в самые тяжелые времена. Никогда я его не предавал, один лишь раз… тогда, с Феликсом… Вот он и не простил…

И бродяга снова уставился на осенние звезды. Точно такие же, как тогда, на войне, почти двадцать лет назад.

Вальтер Бауэр

Зима 18…. года выдалась холодной. Со всей Европы приходили известия о страшной болезни под названием Grippe, уносившей десятки тысяч жизней. Герман фон Вебер, исхудавший после перенесенной болезни, сидел в доме у отца Иеремии и пил горячий чай, грея ладони о большую глиняную кружку. Голос у следователя был хриплым, речь то и дело перемежалась кашлем, но дела вынудили его вернуться в Рабеншлюхт. А за окном завывала вьюга, что уж совсем было явлением странным и почти что апокалипсическим.

— Сглазил Бауэр это место, — посетовал фон Вебер. — Никто не хочет сюда ехать. Еле уговорил старого своего приятеля, тот уже в отставку собирался. Ну ничего… Думаю, годков пять еще послужит, человек он обстоятельный, вдумчивый. Кстати, Бауэра так и не поймали. Скрылся, словно его и не было. Думаю, опять имя сменил.

— Опять? — переспросил отец Иеремия.

— А вы не знаете? Ну да… откуда… Настоящее имя его оказалось вовсе не Вальтер Бауэр, а Франсуа Эжен Вуалье. Примечательная личность. Родился в Лотарингии, учился в Париже на юриста, знал несколько языков… Блестящая карьера, отец Иеремия, перед ним открывалась. Да только попался на воровстве и был с позором изгнан. Всегда до чужих денег жаден был. В доме его матери, рассказывают, много старых книг и что интересно, всё больше по военной стратегии, по тактике войн да по римским завоеваниям. Вот и на латыни книг было не мало. Вряд ли их читала старушка, верно? Она, кстати, еще жива и вполне бодро выглядит, мы туда своего человека посылали. О сыне и слышать не хочет, лет пять уже его не видела. С тех пор, как он из Индии вернулся.

Генрих фон Вебер закашлялся, немного помолчал, отпивая маленькими глоточками из кружки, и продолжил:

— Боксировал он неплохо, знаете такую английскую забаву?

Священник отрицательно покачал головой.

— Драка по существу. Но только руками и один на один. В общем, силен был Франсуа Эжен и решил податься в армию, как раз и война началась Франко-Прусская. Да только быстро понял, что пуле все равно в кого попадать. А тут еще французишки терпели одно поражение за другим. Дезертировал и стал мародером. Вместе с приятелем, таким же дезертиром, подобрали они раненого немецкого офицера Вальтера Бауэра…

— О, Боже! — воскликнул отец Иеремия. — Так вот от кого он взял имя.

— Темная история, — согласился фон Вебер. — Офицера добили, а документы забрал себе Вуалье. Кто из них убил, не ясно, этот приятель — он сейчас на каторге — валит вину на Вуалье, но сами понимаете, верить каторжнику…. Некоторое время Вуалье жил в Германии по поддельным документам и считался ветераном войны. Но затем попался на глаза кому-то, кто лично знал Бауэра и вынужден был бежать. Предложил свои услуги русским, и отбыл подавлять восстание в Кокандском ханстве.

— Это, кажется, в Азии? — спросил отец Иеремия. — Наверное, владения русских?

— Да, — кивнул следователь. — Местное население постоянно бунтовало против России, так что Вуалье попал в самое пекло. Видимо, опять мародерствовал, а может, и предавал. Так или иначе, однажды он перешел на сторону Худояра, предводителя восставших, а затем бежал с ним сначала в Китай, а затем в Индию. Служил у британцев, подавлял восстание сипаев. Оттуда-то в 80-м и вернулся снова во Францию, тогда мать его и видела в последний раз. Ей портрет показывали Бауэра, признала сына. Затем снова была какая-то темная история, и Вуалье решил податься обратно в Германию. Благо документы на имя Бауэра у него сохранились. Как ни странно, но он получил даже знак отличия, который дожидался пропавшего героя войны. Но однако, решил, что в деревне будет поспокойнее. И поехал на службу в Рабеншлюхт, жандармом… Сдается мне, он что-то знал про клад еще до всей этой истории.

— Столько грехов, — вздохнул священник. — Одна жизнь и столько грехов…

— А ведь история его не окончена, — задумчиво произнес фон Вебер. — Вполне вероятно, нам еще придется столкнуться с Франсуа Эженом Вуалье.

— Удачи вам, господин Герман, при этой встрече, — искренне пожелал ему отец Иеремия. — И да поможет вам Бог! В нашу-то деревню он вряд ли когда вернется…

Следователь задумчиво постучал пальцами по столу и встал из-за стола.

— Как знать, святой отец… — промолвил он. — Как знать…

Вздохнул, вслушиваясь в бушующую за окном вьюгу, попрощался и по-прежнему хрипло кашляя, отправился в участок. К своему старому приятелю и новому жандарму деревни Рабеншлюхт.

Шестипалый

С тех пор как граф Еремин разрешил Иоганну-Ваньке пользоваться своей библиотекой — тот готовился к поступлению в университет — ежедневное посещение этой большой светлой комнаты в дальнем крыле замка стало для юноши сродни ритуалу. В комнату был отдельный вход со двора, стоило только позвать библиотекаря, маленького сухонького старичка в пенсне, который отпирал дверь и помогал будущему студиозу подыскивать книги. Несмотря на разницу в возрасте совсем скоро они подружились. Библиотекарь был одинок, семьи не имел, а шумных забав графа сторонился пуще огня. Постройку из бревен, что за другим крылом замка в парке у небольшого пруда, так и вовсе обходил стороной. Граф называл ее русским словом banja, и однажды зимой на потеху гостям затащил туда библиотекаря, раздел догола, заставил лечь на раскаленную лавку и самолично отстегал venikom, после чего, не дав одеться, потащил по снегу в пруд. Большего кошмара в своей жизни библиотекарь не переживал никогда.